Трогательный рассказ о Ксении Викентьевне написал её сын, Викентий Владимирович Хиценко. Мы с радостью приводим его полностью без каких-либо сокращений и редактирования:
«Ксения родилась 15 мая 1911 года (по новому стилю) в Санкт–Петербурге на Васильевском острове.
Её отец, Викентий Алексеевич Телицын (16.06.1883 – 22.04.1939), был чрезвычайно одарённым инженером-конструктором на Балтийском заводе. Его усилиями наша страна получила гирокомпасы и лаги отечественной разработки. Её мать, Елизавета Михайловна (ур. Непенина, 14.05.1876 – 11.02.1942), принадлежала к древнему дворянскому роду Непениных, известному служением России в военных делах. Непенины – псковичи из окрестностей Великих Лук. У Ксении было великое множество тётушек и дядюшек, как родных, так и дальних. Только родных тётушек было семь, из которых одна – Нина Михайловна Непенина (1870–1942) – была героической участницей Русско-Японской войны. В прошлом, среди Непениных были офицеры от лейтенантов до генералов. Родной дядя, морской офицер Илья Михайлович Непенин (1869–1900) участвовал в Китайской войне, а троюродный дядя, вице-адмирал Адриан Иванович Непенин (21.10.1871 – 4.3.1917), командовал контрразведкой Балтийского флота, а затем и самим Флотом. Андрей Григорьевич Непенин (30.11.1782 – 12.11.1845), полковник от инфантерии, верой и правдой служивший Отечеству, участник войны 1812 года, некоторое время зимой 1826 года находился в заключении в Петропавловской крепости, как соучастник движения Декабристов. Много тётушек по линии отца Ксении тоже были участницами войн в качестве сестёр милосердия. В семейных преданиях говорилось даже о том, что Непенины–псковичи были участниками Ледового побоища. Хорошо известен ещё один псковитянин – Леонид Павлович Непенин (1876-1942), талантливый инженер, имевший награды России за строительные успехи. До сих пор сохранился его собственный дом в Пскове на ул. Горького,4.
Ксения в домашней обстановке, училась этикету, французскому языку и прочим светским премудростям, но события 1917 года определили иной уклад жизни, и с 1923 по 1928 год Ксения получала образование в 217 Советской Единой Трудовой Школе – школе Мая, как она ранее именовалась. Найденный ею на чердаке дома сундук с французскими книжками подвиг её на усовершенствование в иностранных языках, что определило всю её будущую жизнь. Вся атмосфера в семье способствовала прекрасному развитию Ксении; отец с друзьями музицировали раз в неделю. Обычно, составлялось трио – фортепьяно, виолончель и фисгармония, иногда ещё добавлялась скрипка.
Отец писал копии маслом с известных картин и делал собственные зарисовки. Для 5-летней Ксении он соорудил игрушку – двухэтажный кукольный дом высотою с полметра с мебелью, копирующей настоящую, а настоящая мебель была изготовлена по проекту его приёмного дяди – архитектора мебели Gaudring Paul Alexander . В доме было электрическое освещение и водопровод. Часть игрушечной мебели сохранилась до настоящего времени. Занятия отца фотографией и новинкой того времени, радио, пробудили в девочке интерес к технике.
После окончания школы в 1928 году Ксения поступила в Ленинградский Университет на факультет иностранных языков. Проучившись до 1931 года, по неизвестной для нас причине она оставила Университет и пошла на работу. Почти уверен, что мама стала жертвой чистки из-за своего происхождения. Схожая ситуация описана в книге Головкиной Римской-Корсаковой «Лебединая песня». Сначала она была экономистом на заводе им. К.Маркса, затем переводчицей в НТК Управления Военно-Морских Сил, потом в Научно-исследовательском институте военного кораблестроения (НИВК), в Научно – исследовательском минно-торпедном институте. В 1935–1936 годах Ксения Викентьевна была в служебной командировке в Италии, в городе Ливорно, где она служила переводчицей в Советской комиссии по приёмке судов, строившихся для СССР фирмой Одеро-Терни-Орландо (ОТО). Сохранился пропуск на территорию ОТО.
Весной 1935 года возле Эльфдаленской вазы в Летнем саду Владимир Владимирович Хиценко и Ксения Викентьевна объяснились в любви и 25 июня 1935 года они поженились, а через год 25 июня 1936 года у них появляется сын Викентий, названный так в честь деда.
С 1937 по 1941 год Ксения Викентьевна трудилась конструктором в Гипроречтрансе и заочно продолжала образование в Ленинградском институте инженеров водного транспорта (ЛИИВТ).
После начала Великой Отечественной Войны ГипроРечТранс и ЛИИВТ эвакуировались, учёба прервалась, и мама пошла работать шофёром грузовой газогенераторной «полуторки» Горздравотдела. Бывали рейсы: в одну сторону еда, а в другую – мертвецы. Как-то раз ей и её сыну, который ездил с нею в кузове и подбрасывал чурки в колонну газогенератора, в лечебнице на реке Пряжке дали поесть супу из какого-то медицинского тазика. С апреля 1942 года Ксения Викентьевна стала стрелочницей, а потом инженером на 2-ой дистанции службы пути Трамвайно-Троллейбусного управления Ленгорисполкома. Это была тяжёлая работа: непрерывно ремонтировались пути, пострадавшие от бомбежек и обстрелов, устанавливались на рельсы сошедшие с них вагоны, перетаскивались шпалы и рельсы, вручную разводился Крестовский мост и др. Во время войны и блокады Ленинграда погибли от голода все многочисленные тётушки, свекор, свекровь и мама Ксении Викентьевны …
С 4 июня 1942 года по конец 1944 года мама состояла донором в Институте Переливания крови на 2-ой Советской ул.,16.
После войны Ксения Викентьевна работала в организации, которая последовательно меняла названия: сначала ЦКБС-4, потом «Компас», потом Ленинградское Объединение «Пролетарский завод». Была она ведущим инженером в Отделе Научно-Технической Информации, хотя документа о высшем образовании у неё так и не было. Однако её профессиональные качества были таковы, что руководство сочло возможным закрыть глаза на такое «вопиющее нарушение трудового законодательства». В ОНТИ мама переводила техническую документацию морского характера. Это были различные корабельные и судовые механизмы – кабестаны, шпили и брашпили, люковые крышки, подъёмные механизмы, двигательные установки и прочая, и прочая. Она владела почти всеми европейскими языками, включая голландский и венгерский, и немного японским. Был такой случай. Как-то во время прогулки они с мужем остановились посмотреть на чудо техники – машину, которая снимает асфальт и снова укладывает новый. Это чудо называлось “Wirtgen”, но оно капризничало, а управляющие ей техники не могли разобраться в иностранных надписях на пульте управления. Ксения Викентьевна взобралась в кабину управления и быстро перевела надписи на рычагах и кнопках машины. Через 10 минут всё было отлажено и продолжало свою полезную работу.
В 1958-63 годах Ксения Викентьевна возглавляла Терминологический Комитет переводческой секции НТО Машпрома, занималась делом стандартизации на флоте. Ею переведены две актуальные по тем временам книги: «Металлокерамические фильтры» и «Домовой гриб и его спутники». Кроме этого, ею переведено и отреферировано большое количество информации из ВИНИТИ по проблемам городов и транспорта. Перечень научных трудов Ксении Викентьевны содержит 25 позиций. Она является соавтором итальянско-русского морского технического словаря [1], изданного под редакцией Н.Э. Тизенгаузен (1908 –?), дочери известного полярного исследователя Эммануэля Тизенгаузена. Мама сотрудничала также с журналами «Наука и жизнь», «Химия и жизнь», газетой «Ленинградские (Петербургские) магистрали». В 1938 году вместе с отцом и мужем она опубликовала в журнале «Техника молодёжи» в разделе «Окно в будущее» фантастический материал «Ледовая магистраль»[2] о перспективном развитии нашей северной трассы от Москвы до Тихого Океана.
Мама недурно писала стихи. Это были и лирические темы, и пожелания к юбилеям близких людей и сотрудников, шутливые подражания классикам по типу «Парнаса дыбом», разные стихи по случаю каких-либо событий и многое другое. В книге о Водоканале Санкт-Петербурга [3] есть её стихи о блокаде нашего города и т.д. Ксения Викентьевна бережно хранила и поэтические строки любимых авторов – например, во втором томе книги, посвященной школе Мая [4, стр.95-97] есть сохранённые ею стихи учителя математики Умнова, в которого были влюблены все ученицы школы.
Некоторые стихотворения (в списках) известных запрещённых авторов она где-то с риском для жизни добывала, хранила, делилась с друзьями. Среди запретных творений стихотворение Мандельштама, посвящённое Вождю народов («…бубучит и тычет»), стихи опальной Анны Ахматовой, Р. Киплинга. Одно из стихотворений Р.Киплинга «Если» она перевела и сохранила вместе с оригиналом.
В последний год жизни Ксения Викентьевна отобрала некоторое количество стихов, которые были оформлены отдельной книжкой «Стихи разных лет» [4], и раздала этот сборник своим близким: московской сестре, сыну и внучке. Там же есть её последняя фотография.
Ксения Викентьевна в 50-х годах училась на курсах кройки и шитья и вполне профессионально шила себе платья, куртки для мужа и сына. Любила она вышивать гладью и крестиком. В семье сохранились и используются салфетки, декоративные подушки и другие предметы домашнего обихода.
Мама очень любила балет, была знакома с Константином Сергеевым и Натальей Дудинской, собирала литературу о классическом балете, старалась быть на всех премьерах в Мариинке.
В 1978 году Ксения Викентьевна вышла на пенсию, стала работать санитаркой в аптеке №11 в доме №43 на Большом проспекте Петроградской стороны, там она мыла аптечную посуду и убирала помещение аптеки. Попытки сына устроить её на работу по профессии в ЦНИИ «Морфизприбор» не увенчались успехом по формальным признакам.
В 1991 году у Ксении Викентьевны обнаружилось онкологическое заболевание, которое успешно подавлялось специальным индийским препаратом, но к довершению несчастий 21 июня 1999 года у самых дверей квартиры на неё напал наркоман и нанёс ей тяжелую черепно-мозговую травму. Отнял 100 рублей. От этой травмы она уже не вернулась в хорошее состояние и 9 ноября 2002 года в 9 часов 25 минут в возрасте 91 года Ксения Викентьевна тихо скончалась в хосписе на улице Гастелло.
Ксения Викентьевна имела 8 правительственных наград, включая медаль «За оборону Ленинграда», и почётный знак ISO за заслуги в деле стандартизации.
PS. Уже после очередной правки биографии и внимательного прочтения её, я вдруг осознал, насколько трагичной может быть жизнь человека, несмотря на видимость благополучия. Жизнь Ксении Викентьевны проходила среди почти непрерывных войн, лишений и страхов. Через три года после её рождения началась первая мировая война, потом наступила революция, потом гражданская война, потом начались репрессии, финская война, потом вторая мировая война, голод, блокада, опять репрессии, культ и разоблачение культа, потом страх о возможной третьей мировой войне, опять репрессии, тяжелое заболевание позвоночника, рак, нападение наркомана, гибель мужа. Среди этой зловещей цепи как-то и не видно ничего светлого, хотя, конечно, были моменты, достойные называться благополучными. Вот такая жизнь. Может быть детям и внукам выпадет иная счастливая доля, но, кажется, в нашей стране нельзя прожить без потрясений и потерь».
В дополнение к рассказу Викентия Владимировича нам хотелось бы привести несколько строк личных воспоминаний Ксении Викентьевны о школьных годах.
«Я окончила 217-ю школу в 1928 г. До сих пор помню многих преподавателей, но особенно яркие и добрые воспоминания храню о нашем учителе математики Борисе Ивановиче Умнове. Борис Иванович Умнов был замечательным человеком и талантливейшим педагогом. Свой, казалось бы, столь «сухой» предмет он излагал так интересно, что весь класс слушал его с неослабным вниманием, и на его уроках никто из хулиганистых мальчишек (а таких хватало) не позволял себе никаких проделок. И неуспевающих у Бориса Ивановича практически не было, если не считать тех, кто длительно отсутствовал по болезни или иной уважительной причине. А ещё Борис Иванович писал стихи. В те времена среди девчонок было модно иметь альбомы для стихов; самые храбрые осмеливались просить любимых преподавателей написать им в альбом. Борис Иванович не отказывал, а все его стихотворения являлись изложением (с соблюдением всех правил стихосложения) тех или иных математических теорем или аксиом. Вот три примера его «геометрического» творчества.
Приступая к геометрии
Идут две параллели...
Откуда и куда?
Быть может, что у цели
Не быть им никогда.
Но вместе плыть до гроба,
Куда судьба ведёт,
Решили друга оба
И твёрдо шли вперед.
И вот года проходят,
Ряд долгих лет и зим...
Два странника всё бродят.
Им долго ль быть двоим?
Близки и неразлучны,
И стали уставать...
Быть вместе, но не слитно,
Видать, но не достать.
Придут ли в бесконечность
И будет ли дано
Хоть погрузившись в вечность,
Двум слиться им в одно?
Приступая к треугольникам
Несхожи эти треугольники,
Но нечто их роднит «железно».
Запомнить это школьникам
Весьма полезно.
Сколь в них не разнятся углы,
Всегда равны их суммы.
Всегда их сумма — два прямых.
Запомни, если умный.
Приступая к логарифмам
Вам трудно было корни извлекать
(Из чисел больше единицы!).
Теперь вам в этом будет помогать
Особая таблица.
Её зовут таблица логарифмов.
Придумал их шотландец Непер
Давно, в шестнадцатом аж веке.
Я в честь его слагаю эти рифмы
И вам не надо больше головы ломать,
Чтоб в степень возводить,
иль корни извлекать,
Достаточно таблицу полистать.
В школьные годы моя фамилия была Телицына; все ребята называли меня «Теля»».
Литература:
1. Итальянско-русский морской технический словарь, Л., 1935, НИВК
2. К.В. Хиценко, В.А. Телицын, В.В. Хиценко «Ледовая магистраль», журнал «Техника молодёжи», №10 , 1938, стр.74-76
3. Водоканал Ленинграда. 1941-1945, СПб, 1995, «Лики России», стр.205, стихотворение «Блокада»
4. Н.В. Благово Школа на Васильевском острове. Ч. 2. СПб.,.Наука, 2009
5. К.В. Хиценко. Стихи разных лет. Домашнее издание, фамильный архив
6. Курт Агте и Карел Оцетек. Металлокерамические фильтры, их изготовление, свойства и применение, Л., 1959, «Судпромгиз», Перевод с немецкого К.В. Хиценко
Информационную страницу сайта подготовил Викентий Владимирович Хиценко (Санкт-Петербург). Благодарим Викентия Владимировича за бережное отношение к истории и сохранение фамильной памяти
