Мунц Владимир Оскарович

Владимир Оскарович Мунц – сын известного петербургского архитектора, профессора Академии художеств, лютеранина Оскара Рудольфовича Мунца (1871–1942) и его православной жены Марии Львовны Мунц – дочери одесского врача Л.М. Шорштейна. По действующему в то время закону Владимир был крещен в православии в Екатерининской Василеостровской церкви. Восприемниками при крещении были художник-архитектор Владимир Александрович Покровский и потомственная дворянка София Яковлевна Шорштейн [1].
В старший приготовительный класс школы К.Мая Владимир поступил осенью 1912 г. в возрасте девяти лет. Продолжил учёбу на реальном отделении школы и окончил полный курс уже советской школы № 217 в 1920 г. [2]. В 1919 г. параллельно с учебой в школе начал работать в качестве чертежника в Бюро Диаграмм Петрокоммуны. После окончания школы первоначально поступил на архитектурный факультет Второго Политехнического института. В 1924 г. институт закрылся, и Владимир перевелся на 4 курс Ленинградского высшего художественно-технического института (бывшая Академия художеств), который окончил в 1926 г. со званием архитектора. В 1920-е студентом проходил практику на сооружении Волховской гидроэлектростанции, строящейся по проекту и под наблюдением своего отца, О.Р. Мунца. В первые годы после окончания Академии работал помощником в мастерских известных Ленинградских архитекторов В.А. Щуко и В.Г. Гельфрейха, И.А. Фомина. В это же время Владимир познакомился с архитектором Львом Владимировичем Рудневым, оказавшим серьезное влияние на всю его последующую творческую биографию. Впоследствии В.О. Мунц был заместителем и соавтором Л.В. Руднева.
Его первый профессиональный успех относится к 1924 г., когда совместно с Л.В. Рудневым и другим «майцем», И.И. Фоминым, он получил первую премию за архитектурный проект Боткинской инфекционной больницы. Позднее участвовал совместно с Я.О. Свирским в открытом конкурсе на здание Типографии Азербайджанского государственного издательства в Баку. Проект получил Первую премию. Спроектировал и построил памятник жертвам Революции в Кингиссепе (Эстония). В 1930 г. молодой зодчий совместно с Е.А. Левинсоном получает первую премию за проект Дома культуры Промкооперации, строительство которого на Каменноостровском проспекте было окончено в 1939 г. С 1934 г., на протяжении двадцати пяти лет В.О. Мунц плодотворно работал в мастерской Л.В. Руднева в качестве его заместителя. В этот период он проектировал школы (построено шесть зданий), жилые дома, разработал проект застройки района Автово [3].
Дальнейшая биография В.О. Мунца приводится по записям его сына, Андрея Владимировича Мунца:
- 1930 Проекты внутренней отделки черноморских теплоходов «Аджария» и «Абхазия» для Балтийского судостроительного завода, совместно с Л.В. Рудневым и И.И. Фоминым. Участвовал совместно с Л.В. Рудневым в открытом конкурсе на здание Госбанка в Новосибирске. Вторая премия.
- 1930-1932 гг. Проектировал и наблюдал за строительством зданий средних школ в Антипьевском переулке, на правом берегу Невы, на Балтийской улице, на набережной реки Волховки в Ленинграде, в Кронштадте (совместно с Л.Г. Ассом и А.С. Гинсбергом), в Старой деревне в Ленинграде (совместно с А.С. Гинсбергом, О.В. Сусловой).
- 1931-1931 гг. Преподавал в Институте гражданских инженеров, затем в Академии художеств.
- 1932 г. Участвовал совместно с Л.В. Рудневым в конкурсе на здание Военной Академии им. М.В. Фрунзе. Первая премия. В конкурсе принимали участие известные архитекторы В.А. Щуко, И.А. Фомин, М.А. Минкус, Ю.Е. Шасс. Начало строительства. Участвовал совместно с Л.В. Рудневым в конкурсе на здание Театра Красной Армии. Москва. Первая премия. Не осуществлен.
- 1934 г. Проект и строительство жилого семиэтажный дом на улице Льва Толстого в Ленинграде. Совместно с Л.Е. Ассом и А.С. Гинсбергом.
- 1934 г. В Ленинграде создана архитектурная мастерская Министерства Обороны СССР. Руководитель Л.В. Руднев, заместитель В.О. Мунц. В мастерской работали архитекторы: В.В. Лебедев, П.П. Штеллер, В.Е. Асс, Л.Б.Сегал, П.П. Зиновьев, В.Н. Петров, В.В. Дрожжин, И.В. Ткаченко, Ю.А.Тиме и другие.
- 1935 г. Участвовал совместно с Л.В. Рудневым в конкурсе на здание Дома правительства Азербайджанской ССР в Баку. Первая премия. Начало строительства. Закончено после войны. Проект и строительство жилого семиэтажного дома «Иностранный Ударник» на Проспекте Максима Горького в Ленинграде. Совместно с Л.Е. Ассом и А.С. Гинсбергом.
- 1937 г. Окончание строительства Военной Академии им. М.В. Фрунзе. Конкурс на Центральное здание Министерства Вооруженных сил СССР на Фрунзенской набережной в Москве. Совместно с Л.В. Рудневым.
- 1941 г. Проект Дома нефтяного треста в Баку. Совместно с Л.В. Рудневым.
- 1941 г. 22 июня призван в Управление Политпропаганды Ленинградского военного округа в качестве переводчика, затем работал на оборонительных рубежах.
- 1942 г. В блокадном Ленинграде умер О.Р. Мунц. Владимир Оскарович в марте в состоянии тяжелой дистрофии был вывезен на санях по Ладожскому озеру в Сибирь и госпитализирован. В октябре вновь начал работать в архитектурной мастерской Министерства обороны, переведенной в Москву.
- 1943-1955 гг. Преподавал в Московском Архитектурном институте.
- 1944 г. Получил учёную степени кандидата архитектуры за разработанный им метод опережающей облицовки кирпичных зданий.
- 1944 г. Проект реконструкции Красной площади и создание исторического форума на месте Китай-города.
- 1945 г. Выставка образцов трофейного вооружения в Центральном парке культуры и отдыха в Москве (совместно с Л.В. Рудневым, В.Е. Ассом, В.В. Лебедевым, П.П.Штеллером).
- 1945-1947 гг. Проект и строительство жилого дома Министерства Вооруженных сил СССР на Садовой-Кудринской улице (совместно с В.Е.Ассом). В этом доме в мансардном этаже поселились архитекторы Л.В. Руднев, В.О. Мунц, В.Е. Асс, П.П. Зиновьев, П.Е. Гнедовский, здесь же разместилась мастерская Л.В. Руднева.
- 1946 г. Проект Монументальной лестницы в Горьком. Совместно с Л.В. Рудневым, А.А. Яковлевым. Построена в 1950.
- 1947 г. Проект интерьеров Центрального Дома работников искусства в Москве.
- 1948-1950 гг. Проект и строительство здания Центрального научно-исследовательского института черной металлургии на Лефортовской набережной в Москве. Совместно с Л.В. Рудневым, Л.Б. Сегалом.
- 1949-1951 гг. Проекты (совместно с В.Е. Ассом) застройки Котельнической набережной, застройки Симоновской набережной, Центрального Военного госпиталя им. Мандрыки, Патолого-анатомического корпуса Центрального Военного госпиталя им. Бурденко.
- 1949-1951 гг. Член Ученого Совета Межведомственной комиссии содействия крупнопанельному домостроению.
- 1953 г. Проект Дома Советов в Сталинграде. Совместно с Л.В. Рудневым, Л.Б. Сегалом.
- С 1957 г. работал во Всесоюзном научно-исследовательском институте новых строительных материалов Академии строительства и архитектуры СССР в области строительных полимерных материалов.
- С 1953 по 1974 - руководил лабораторией стандартизации окон, дверей и приборов к ним в научном отделение ЦНИИЭП жилища.
- 1968 Проект Музея А.Н. Островского в Щелыкове. Осуществлен.
В заключение приведём небольшой рассказ сына об отце [3]. По нашему мнению, это лучший текст, который написан о Владимире Оскаровиче.
«Почти 40 лет с нами нет отца. Я познакомился за это время со многими интересными людьми, но мне ни разу не довелось встретить человека, который был бы одновременно таким жизнерадостным, спортивным и талантливым.
Мой отец, Владимир Оскарович, родился в Петербурге в 1903 году в семье архитектора, профессора Академии художеств Оскара Рудольфовича Мунца. Мой прадед и его старший сын Вильгельм были генеральными консулами Нидерландов в Одессе. А у Оскара, младшего сына Рудольфа с детства проявились явные художественные способности. Однажды, когда ребенок спал, кто-то из друзей нашел его альбом с рисунками, раскрыл его, и взору присутствующих предстали талантливые карикатуры, в которых они без труда узнали самих себя. Этот исторический альбом до сих пор хранится у нас дома. Карикатуры, однако, не помешали в 1896 году с золотой медалью окончить архитектурное отделение Академии художеств в Петербурге. Медаль давала право на поездку заграницу. О.Р. Мунц посетил Австрию, Германию, Голландию, Италию, Францию.
По возвращении в Петербург О.Р. Мунц сначала работал помощни­ком у известных зодчих А.И. Гогена, И.С. Китнера, Л.Н. Бенуа, а с 1901 года начал самостоятельную творческую деятельность. Он проектировал особ­няки, церкви, строил в Петербурге до­ходные дома. В Москве им был спрое­ктирован Главпочтамт на Мясницкой. Большое внимание О.Р. Мунц уделял теме мемориального сооружения. Так, в 1909 году в журнале "Зодчий" был опубликован его проект "Могила полководца". Щусев писал, что при проектировании Мавзолея он вдохно­влялся в том числе и этим проектом.
Одна из самых интересных построек – Волховская ГЭС. В ней Оскар Рудольфович Мунц оттал­кивается в первую очередь от конст­руктивных особенностей постройки. Этот же принцип Мунц отстаивает и в статье «Парфенон или Св. София" (1916). Сравнивая Парфенон и Св. Со­фию в Константинополе, Мунц безого­ворочно отдает предпочтение конст­руктивным принципам Св. Софии, рассматривая Парфенон как гениаль­ное про изведение в большей степени скульптуры, чем архитектуры. Еще до войны в Москве с лекцией об архитек­туре выступал Ф.-Л. Райт. Он выска­зал свое отношение к разным истори­ческим этапам развития архитектуры, ни слова не сказав о Древней Греции. Из зала последовал недоуменный во­прос. Переводчиком был Н.Я. Колли. Он замялся, а потом ответил что-то неопределенное. Жена Райта, присут­ствовавшая на лекции и знавшая рус­ский язык, сказала: «В перевод вкра­лась неточность. Мой муж не остано­вился на Греции потому, что ... », и да­лее мысли, родственные тем, что бы­ли высказаны О.Р. Мунцем в начале века. Нетрудно догадаться, какой эффект произвели ее слова, особенно если вспомнить, что в это время в нашей стране был курс на освоение класси­ческого наследия.
Владимир Оскарович Мунц поступил, а в 1926 году окончил архитектурный факультет Ленинград­ского высшего художественно-техни­ческого института (бывшая Академия художеств) со званием архитектора-­художника.
Предлагаю небольшой исторический экскурс: сначала были зодчие, потом художники-архитекторы (как написа­но в дипломе моего деда), затем архи­текторы-художники (диплом моего отца), затем архитекторы (мой диплом), в годы застоя архитекторов стали ве­личать проектировщиками или еще казеннее – «разработчиками проект­ной документации».
Мой отец окончил Академию худо­жеств, успев еще до революции стать бойскаутом, и так, по-моему, на всю жизнь бойскаутом и остался. Во всяком случае, когда в 1922 году в Москве должен был состояться физкультурный парад, мой отец, ко­нечно же, решил принять в нем уча­стие. Он оделся вполне цивилизо­ванно, попрощался с родителями, но как только за ним закрылась дверь, снял с себя все лишнее, спрятал это на чердаке и, оставшись в одних тру­сах, присоединился к группе столь же физкультурных друзей.
В 1924 году совместно с Л.В. Рудне­вым и И.И. Фоминым мой отец участвовал в конкурсе на здание инфекци­онной больницы им. Боткина в Ленин­граде. Проект получил первую пре­мию. Эта совместная работа на мно­гие годы прочно связала Руднева и В.О. Мунца. В соавторстве с Л.В. Рудне­вым были выполнены наиболее значи­тельные постройки 1930–1950 годов. Сейчас уже трудно точно определить удельный вес авторства каждого из них в проектировании того или иного объекта. История сохранила лишь от­дельные штрихи парного портрета. Оба обладали темпераментными ха­рактерами. Руднева темперамент ино­гда даже захлестывал. Например, ста­ла знаменитой его фраза: «На треть­ем этаже моего двухэтажного здания располагаются ...».
Оба были творческими людьми, но Руднев в большей степени был ху­дожником, а Мунц в большей степе­ни архитектором. Это обстоятельст­во позволяло иногда Мунцу перево­дить художественные фантазии Руд­нева в русло реальной архитектуры. А порой Руднев в точно расчерчен­ные Владимиром Оскаровичем перспективы вносил, вооружившись кистью и акварелью, необходимое живописное звучание. Очевидцы донесли до нас историю.
Строительство Академии было закон­чено в 1937 году. В начале войны танк демонтировали, а совсем не­давно снова установили, на этот раз настоящий, но, увы, по размеру уступающий авторскому варианту.
Начало совместной работы Руднева и Мунца было годами не только бурной работы, но и бурного веселья. В мас­терской Руднева в Ленинграде на Ки­ровской улице собиралось много мо­лодых талантливых архитекторов: В.В. Лебедев, пл. Штеллер, В.Е. Асс, Л.Б. Сегал, пл. Зиновьев, В.Н. Пет­ров, В.В. Дрожжин, И.В. Ткаченко, Ю.А. Тимме и другие. Застолья носи­ли оживленный характер. Руднев любил говорить. Традиционная шутка за­ключалась в том, что во время речей Рудневу в суп подливали водку и жда­ли, когда же он заметит. Утверждали, что не заметил ни разу.
Другая история повествует о том, как коллектив мастерской ударно трудился над конкурсным проектом и успел закончить его досрочно – вечером, накануне сдачи. Не было только над­писи, которая должна была объеди­нить все подрамники. На радостях ре­шили устроить праздник. Доски поло­жили на столы, тщательно прикрыли, оставив только узкую полосу, к кото­рой периодически приникал специ­ально приглашенный шрифтовик, пе­ремежая «Антикву» глотком вина и лихим танцем. К утру надпись была готова. Доски отвезли на выставку. Расставили. Отошли полюбоваться. О, ужас! Надпись вверх ногами.
Мой отец был веселым человеком. В семье Мунцев учили, что уныние ­смертный грех. Любовь к веселой жизни не смогла сломить даже со­ветская действительность. Так, на Новый, 1938 год, несмотря на гнету­щую атмосферу, Мунцы все-таки устроили традиционный карнавал, на который, увы, не все приглашен­ные решились прийти. Карнавалы в нашей семье вообще иг­рали не последнюю роль. Так, на но­вогоднем карнавале 1951 года, кото­рый проходил в доме на Садово-Кудринской улице в Москве, познакоми­лись мои родители.
В 1947 году по проекту В.О. Мунца и В.Е. Асса был построен жилой дом Министерства обороны на Садово­-Кудринской. В мансардном этаже поселились Л.В. Руднев, В.Е. Асс, П.П. Зиновьев, П.Е. Гнедовский, В.О. Мунц. Здесь же разместилась и мастерская Л.В. Руднева. Вот как вспоминал это время заме­чательный архитектор и блиста­тельный рассказчик Виктор Евгень­евич Асс. « ... Это время работы в мастерской было изумительно инте­ресным, творчески насыщенным, дружным и теплым. Мы часто соби­рались в мастерской на праздники, выпивали, танцевали, веселились. Помню встречи Нового года, но­ябрьские и майские праздники. Бы­ло всегда празднично и уютно».
Мой отец был порывистым и стреми­тельным человеком, Он все делал на лету. Быть может, именно поэтому лифтерша говорила про него – «ероплан». Это когда отцу было уже за пятьдесят. А вот эпизод еще довоен­ной ленинградской поры.

Поскольку Министерство обороны (основной заказчик мастерской) находилось в Москве, отцу приходи­лось часто ездить. Однажды он отправился в столицу, чтобы смонти­ровать уже прибывшие туда подрамники и заодно выдать зарплату той части сотрудников, которые работали в это время в Москве. В последний момент перед отправле­нием поезда Мунц влетел в купе и ре­шил проверить, все ли он взял. От­крыл портфель, вынул молоток, плос­когубцы, затем пересчитал толстую пачку денег и, удостоверившись, что все на месте, забрался на полку и за­снул безмятежным сном, чего нельзя было сказать о его попутчиках. Когда поезд прибыл на Ленинград­ский вокзал, отца уже ждали представители наших бдительных орга­нов. Непросто пришлось отцу, тем более что в паспорте у него в графе национальность было написано “го­лендер” (вместо голландец), что уже окончательно сбивало с толку. Когда же, наконец, отец оказался на свобо­де, то понял, что опаздывает катастрофически, Он бросился в метро и впрыгнул в вагон уходящего поезда. При этом портфель, набитый инстру­ментом, несколько отстал – ручка оказалась внутри, а портфель снаружи. На середине перегона старая ручка не выдержала нагрузки ... К счастью, вызванный сотрудник метрополитена оказался честным чело­веком, так что зарплата была выда­на вовремя.
Во время войны семья Мунцев ока­залась в осажденном Ленинграде. В 1942 году от голода скончaлся Ос­кар Рудольфович. Отец в состоянии тяжелой дистрофии был госпитали­зирован. Он весил 45 килограммов и не мог ходить. В той же палате на соседней койке лежал Руднев, так­же в тяжелом состоянии. Все были уверены, что жить Мунцу осталось недолго. Но он выжил. Его перепра­вили через Ладожское озеро, и он чудом добрался до поселка Емуртла в Сибири, где его ждала жена Сера­фима Алексеевна Оборина. Она су­мела его выходить.

В конце 1943 года Руднев собирает мастерскую уже в Москве. Часть архитекторов отзывают с фронта, часть возвращается из эвакуации. Возобно­вляется кипучая деятельность мастер­ской. Вот эпизод, из воспоминаний Виктора Евгеньевича Асса (публику­ется с любезного разрешения его сы­на, Евгения Викторовича, с небольши­ми сокращениями.)
«Однажды, где-то во время войны ... нам надо было по работе пойти на прием к какому-то большому военно­му начaльнику (кажется, это был за­меститель наркома А.В. Хрулев). Во­лодя носил под пиджаком ручной ра­боты шерстяной, серый свитер. Рука­ва этого свитера начaли распускаться, и из-под рукавов пиджака торчали толстые шерстяные нитки. Курил Володя в это время какой-то дикий «са­мосад» вроде махорки, который напо­минал нашинкованные прутья от кор­зин. 3акручивалось зелье в обрывок газетной бумаги в виде большой, до­вольно толстой сигары. После непро­должительного разговора, который шел в дружественных тонах, Володя со свойственной ему элегантностью и вежливостью попросил разрешения закурить. Начальник, который, по-мо­ему, сам не курил, естественно, ска­зал: «Пожалуйста». И тут на огром­ном письменном столе Володя стал проделывать сложную процедуру из­готовления «самокрутки», потом стал шарить по всем карманам в поисках спичек, наконец, нашел их и начал раскуривать свою «сигару» – она не разжигалась. Потом от нее полетели во все стороны искры, как от «бен­гальского огня. Вдруг Володя встает, опирается двумя руками о письмен­ный стол напротив начальника, накло­няется к нему и драматическим шепо­том сообщает: «Горю!» Начальник шарахается, ничего не понимая, а Во­лодя начинает тушить действительно загоревшиеся нитки распустившихся рукавов свитера».
Всю жизнь отец увлекался спортом. В молодости занимался альпинизмом, играл в теннис, катался на лыжах. Мы много с ним ходили на байдарке. Отец работал всегда очень много, вплоть до последних дней. Когда я вставал, он уже сидел за чертежной доской. Отец скоропостижно скончал­ся в начале 1974 года. Его похоронили на кладбище Донского монастыря».
Благодарим Андрея Владимировича Мунца за достойное отношение к фамильной памяти, прекрасный текст и переданные в музей материалы.

Источники:
1. Объединенный научный архив Российской АХ Ф.7. Оп.8. Д.1829

Информационную страницу сайта подготовил М.Т. Валиев